Hacker News Digest

Министерство внутренней безопасности США годами собирает ДНК граждан, включая несовершеннолетних от 14 лет, и передаёт их в базу данных ФБР CODIS, предназначенную для расследования преступлений. С 2020 по 2024 год было собрано почти 2000 образцов от американцев, 95 из которых — дети, причём многие не были обвинены в каких-либо преступлениях. Это происходит без санкции Конгресса и нарушает федеральный закон, разрешающий сбор ДНК только при уголовных арестах.

Программа резко расширилась с 2020 года из-за изменения правил Министерства юстиции, и теперь в CODIS попадают образцы от задержанных по гражданским делам, включая мигрантов и путешественников. К апрелю 2025 года база содержала уже 2,6 млн профилей, 97% из которых собраны по гражданским основаниям. Эксперты предупреждают, что попавшие в базу могут пожизненно подвергаться повышенному вниманию правоохранительных органов.

• Обсуждение касается сбора и использования ДНК государством, проводя параллели с массовой слежкой и отмечая, что эта практика часто имеет широкую политическую поддержку.
• Участники отмечают, что люди часто добровольно и даже платно предоставляют свои данные (например, через коммерческие сервисы ДНК), что создаёт обширные базы для правительства.
• Приводятся конкретные примеры из Калифорнии, где хранится ДНК каждого новорождённого, и кейсы, как такая база помогает раскрывать преступления через поиск родственников.
• Многие пользователи иронично замечают, что теории заговора, которые раньше высмеивались (как в «Секретных материалах»), теперь оказываются правдой.
• Один из комментаторов делится личным опытом, как ДНК его родственницы-генеалога помогла поймать преступника, иллюстрируя практическую пользу таких баз.

Джеймс Болдуин был одержим идеей: мы боимся любви, потому что она обнажает нас. Чтобы не смотреть внутрь, люди придумывают ярлыки — «чёрный», «белый», «гей», «гетеро» — и превращают чужих в «других». В Америке это выливается в «расовую проблему». Пока белые (или «те, кто считает себя белыми») не признают свою историю и не научатся любить, равенства не будет.

Он повторял это везде — в статьях, книгах, интервью, спорах. Политика его не интересовала: ни реформы, ни законы, ни программы. Он верил не в улучшение, а в полный разрыв.

Личная жизнь была хаотичной: бесконечные сигареты, виски, бессонные ночи, случайные связи, несколько тяжёлых романов и три попытки самоубийства. Единственный «настоящий» роман — с Люсьеном Хапперсбергером, фотография 1963 года запечатлела их вместе.

Болдуин магнитил людей: бывший проповедник, он знал, как держать зал. Мог быть обаятельным, но и «устраивать спектакль», как вспоминал Стайрон: «Мы собирали либералов, а Джимми стоял у камина и говорил: “Детка, мы сожжём ваши грёбаные дома”».

Старшее поколение считало его устаревшим, новое — возводит в святых. Оба варианта ошибочны: его слова всё ещё неудобны.

• Участники обсуждают цитату Болдуина о любви к Америке и праве критиковать её.
• Ссылаются на дебаты Болдуина с Уильямом Бакли и на книгу «The Fire Next Time» как переворачивающую сознание.
• Подчёркивают, что писатель всегда несёт послание, но далеко не все его правильно принимают.
• Связывают свободу критики с Первой поправкой и называют её основой американской идентичности.
• Отмечают, что страх мешает принятию любви и истины, но встречаются редкие сообщества, где открытость вознаграждается.